27 февраля 2022 года исполняется 100 лет со времени событий, связанных с одним из трагических моментов в истории России, — процессами «по изъятию церковных ценностей». Более 80 % отобранного в храмах серебра «для голодающих Поволжья» ушло на Монетный двор, для чеканки серебряного рубля, пополнения государственных запасов драгоценных металлов и на проведение тайных зарубежных операций.
Страшный голод 1921-1922 годов.
Разразившийся в 1921 году в CCCР страшный голод охватил территории с населением, по разным оценкам, от 15 до 30 миллионов человек. Основными причинами голода историки считают жестокую засуху 1921 года, разрушительные последствия Гражданской войны, проводимое большевиками уничтожение частной торговли, изъятие продовольствия у крестьян в пользу города (продразверстка), неграмотное управление в сфере сельского хозяйства и транспорта.
Все началось в 1920 году, когда лето в Поволжье выдалось очень засушливым, урожаи зерновых и овощей сократились в разы, а ведь в это время еще шла война, и армию кормить тоже надо было. По решению правительства проблему должны были решить продотряды, которые проводили продразверстку, то есть забирали у крестьян излишки продукции. К сожалению, эти вынужденные меры вскоре переросли в беззаконный грабеж, когда изымались не излишки, а все имеющееся у крестьян зерно. Очень скоро крестьяне остались с пустыми амбарами.
В докладной от 5 января 1920 года Саратовской губЧК сообщалось, что при разверстке имеется множество недоразумений, и отряды выметают все зерно без остатка. Растет недовольство крестьянских масс, у которых не остается даже семян для следующего посева.
Голод в той или иной степени охватил практически все регионы и города Европейской части Советских Республик. 26 июня 1921 г. газета «Правда» писала, что в стране голодает около 25 миллионов человек. Пик голода пришелся на осень 1921 — весну 1922 года, хотя случаи массового голодания в отдельных регионах регистрировались с осени 1920 года до начала лета 1923 года. Голод 1921-1922 годов привел к многочисленным случаям каннибализма и вызвал массовый рост преступности.
Потери в период голода трудно определить, поскольку никто не занимался точным подсчетом жертв. Самые большие потери наблюдались в Самарской и Челябинской губерниях, в автономной области немцев Поволжья и Башкирской автономной республике, общее число населения которых сократилось на 20,6 %. В социальном плане больше всех страдала деревенская беднота, особенно те, у кого не было молочного скота, спасшего от смерти многие семьи. В возрастном плане больнее всего голод ударил по детям, лишив значительную часть тех, кому удалось уцелеть, родителей и крова. В 1922 г. более полутора миллионов крестьянских детей, предоставленных самим себе, бродяжничали, прося подаяние и воруя, смертность в приютах для беспризорных достигала 50 %.
Советское центральное статистическое управление определило дефицит населения за период с 1920 по 1922 гг. равным 5,1 млн. человек. Голод в России 1921 г., если не считать военных потерь, был крупнейшей для того времени катастрофой в европейской истории.
Заграничная помощь
13 июля 1921 в прессе появилось письмо Максима Горького, который обратился ко всем «честным людям Запада с просьбой поставок хлеба и лекарств». Через несколько дней в адрес советского правительства пришла телеграмма от ARA (Американская администрация помощи), которая готова была оказать помощь при соблюдении некоторых условий. В частности, они просили, чтобы в дела организации не вмешивались и чтобы они получили свободное передвижение по стране. Правда, сами американцы гарантировали, что будут помогать всем вне зависимости от расы, веры или социального положения, и не будут вмешиваться в советскую политическую жизнь. Официально организация считалась неправительственной, но возглавлял ее тогдашний министр торговли США, будущий президент Герберт Гувер, руководивший в годы Первой мировой рядом успешных гуманитарных программ.
Первое судно «Феникс» с продовольствием прибыло в Петроград 1 сентября 1921 г., а 6 сентября открылась первая столовая АRА в Советской России — в Петрограде. Четыре дня спустя в Москве открылся питательный детский пункт. В первые недели сентября американские представители в Петрограде сформировали 120 кухонь для 42 тысяч детей.
В Русском отделе АРА насчитывалось более 200 американцев, которые составляли руководящее ядро, и 120 000 нанятых на местах сотрудников.
Советской России оказывалась помощь и со стороны других иностранных организаций, но ARA была ответственно примерно за 90% иностранной помощи. В мае 1922 г. ARA кормила 6 млн. 99 тыс. 574 человек, американское общество квакеров — 265 тыс., Международный Альянс «Спасем Детей» (Save the Children Alliance) — 259 тыс. 751 чел., Нансеновский комитет — 138 тыс., шведский Красный крест — 87 тыс., германский Красный крест — 7 тыс., английские профсоюзы — 92 тыс., Международная рабочая помощь — 78 тыс.
Тем не менее, советское правительство приняло курс на постепенный отказ от помощи ARA во второй половине 1922 года, во многом беспокоясь приобретенным ARA влиянием и поддержкой среди населения. 31 октября ARA было приказано передать контроль над открытыми продовольственными кухнями советской организации Последголод.
Кроме того, миссия ARA также начинала терять поддержку американского общества. Дело в том, что осенью 1922 года американцы с изумлением узнали: СССР начал продавать продовольствие за границу. Советские власти объясняли это обстоятельство тем, что им нужны деньги для приобретения промышленного и сельскохозяйственного оборудования. Сообщения об экспорте зерна из России сделали затруднительным сбор средств в ее пользу. Вместе с советским давлением на АРА это привело к тому, что в июне 1923 г. организация прекратила свою деятельность в России.
Изъятие ценностей
26 февраля 1922 г. в газете «Известия» было опубликовано постановление ВЦИК об изъятии церковных ценностей, которое предписывало местным Советам изъять по описям церковные ценности, изъятие которых не может существенно затронуть самого культа, и передать в фонд помощи голодающим.
Именно это постановление положило начало кампании по изъятию церковных ценностей — одной из самых трагичных страниц истории в XX в.
Вслед за этим в «Известиях ВЦИК» от 28 февраля была опубликована Инструкция по изъятию церковных ценностей. Инструкция определяла следующий порядок кампании: изъятие церковных ценностей входило в компетенцию специально созданных губернских комиссий по изъятию церковных ценностей. На местах работали волостные комиссии. Изъятие должно было проходить по описям церковного имущества.
Губернская газета «Воронежская Коммуна» ежедневно пестрила статьями «Надвигающаяся смерть» (от 26 января 1922 г.), «Голодная трагедия» (от 5 февраля 1922 г.), «Церковь и голод» (от 24 февраля 1922), «Церковные ценности города — голодающим» (от 30 марта 1922 г.) с призывом отдать ценности храмов в пользу голодающих.
В Воронежской губернии масштаб работы по изъятию церковных ценностей был весьма велик. К началу 1922 г. на территории Воронежской губернии насчитывалось 722 церкви и молитвенных дома. В самом губернском городе Воронеже и его пригороде насчитывалось более 50 церквей. Изъятию подлежали все драгоценные предметы из золота, серебра и камней. В первую очередь начали с крупных монастырей, богатых соборов и церквей.
В эти дни с секретным письмом к членам Политбюро обратился глава Советского государства В. И Ленин. Он указывал:
«Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи, трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления…Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий…На съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегатов по этому вопросу совместно с главными работниками ГПУ, НКЮ и Ревтрибунала. На этом совещании провести секретное решение съезда о том, что изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть произведено с беспощадной решительностью, безусловно ни перед чем не останавливаясь и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше» [1].
По сведениям воронежского губернского финансового отдела, только за период с января по июнь 1922 г. из Благовещенского собора Воронежского Митрофановского монастыря было изъято 1349 драгоценных камней (бриллианты, алмазы, розочки) весом в сто двадцать два и одиннадцать тридцать вторых карата. Всего из Воронежского Митрофановского монастыря было изъято более 1100 килограммов серебра, более 2 килограммов золота.
«Православная энциклопедия» отмечает случаи сопротивления верующих:
«В Калужской и Тамбовской губерниях отмечались случаи, когда крестьяне прогоняли прибывшие для изъятия ценностей комиссии; в деревни высылались карательные военные отряды. В Калуге прошла 3-дневная забастовка рабочих, возмущенных разорением церквей. В Смоленске верующие не пропустили в кафедральный собор членов Комиссии по описи церковного имущества. В Ростове-на-Дону при попытках проникновения в церковь представители власти были избиты толпой, в результате чего комиссия приняла решение „временно прекратить работы по изъятию и все силы бросить на проведение агитационной кампании“. Во Владимире верующие, несмотря на вмешательство милиции, воспрепятствовали разорению Успенского собора. Стихийное выступление прихожан остановило изъятие ценностей из собора в Ст. Руссе; в Петрограде членов Комиссии по изъятию ценностей не допустили в Казанский и Троицкий соборы; людей, защищавших Спасскую ц. на Сенной пл., разогнал конный отряд. Наибольшую известность получили события в г. Шуе Иваново-Вознесенской губ. 15 марта 1922 г. собравшиеся по набату у шуйского Воскресенского храма несколько тысяч верующих пытались воспрепятствовать изъятию и даже разоружили часть красноармейцев. Войска открыли по людям пулеметный огонь — 4 чел. были убиты, десятки ранены» [2].
В апреле 1922 г. начались революционные трибуналы по делам, связанным с противодействием духовенства и церковных активистов декрету об изъятии церковных ценностей. Наиболее значительными были процессы в Иваново-Вознесенске, Петрограде и Москве, они проходили под непосредственным контролем Политбюро. Многие подсудимые были приговорены к расстрелам, другие — к тюремному заключению.
1 июня 1922 года член Президиума ЦК Помгола (комитета «Помощи голодающим») А. Н. Винокуров в интервью корреспонденту РОСТА огласил предварительные результаты экспроприаций. Было изъято в общей сложности более 17 пудов золота и 11 415 пудов серебра, а также большое количество драгоценных камней. Винокуров сообщил, что авансом в счет поступлений от изъятия церковной собственности Наркомфин уже выделил 2 млн рублей на закупку за границей семян, а также муки и рыбы. Итоговая ведомость конфискованного церковного имущества была получена только к ноябрю 1922 г. Всего из храмов и монастырей было собрано более 33 пудов золота, 23 997 пудов серебра, 35 670 бриллиантов. Суммарная стоимость изъятого составила 4 650 810 золотых рублей.
В ходе изъятия ценностей пострадали и старообрядческие храмы. В первую очередь это коснулось храмов, в которых хранилось множество старинной утвари, сделанной из драгоценных металлов. Однако, к счастью, выяснилось, что утварь старообрядческих храмов была скромнее синодальных, и изъятия не имели такой широкий масштаб.
Историк Ю. В. Боровик рассказывает, что в начале апреля 1922 г. представители горисполкома обследовали молельный дом поморцев в Челябинске, но никаких предметов, необходимых для спасения голодающих Поволжья, конфисковано не было «за отсутствием последних». Единственная риза — на иконе св. Николая Мирликийского, — к большому сожалению описателей, не содержала ни драгоценного металла, ни самоцветов. Остальное имущество, в том числе деревянный золоченый иконостас со 102 иконами (44 больших и 58 малых), переплетенный в бархат Апостол, Евангелие в медном окладе, 3 «запрестольных» креста, парчовое шитье на аналой, стальные гасилки для свечей, медные подсвечники и люстра, 2 железных кадила, цинковые купели и прочее, ценности также не представляло и поэтому осталось в пользовании верующих, о чем 22 апреля 1922 г. был подписан соответствующий договор.
В Тюмени храм белокриницкого согласия оказался богаче — там в апреле 1922 г. изъяли 10 фунтов (около 4 кг) разной серебряной утвари и затем тоже подвергли описанию все находившееся в храме имущество, вплоть до половиков, шалей и дров.
В Екатеринбургской губернии процесс изъятия начался позднее, чем у соседей. 27 апреля комиссия после обследования единоверческой Свято-Троицкой церкви посетила Свято-Троицкую церковь белокриницкого согласия и стоявшую рядом Никольскую часовню беспоповцев, а 23-24 мая состоялось изъятие в Невьянске, где в Свято-Троицкой и Крестовоздвиженской часовнях, принадлежащих старообрядцам часовенного согласия, было получено соответственно 11 фунтов 76 золотников и 3 фунта 202 золотника драгоценных металлов (немногим более 5,5 кг), в основном серебра.
Подобные мероприятия коснулись большинства крупных старообрядческих храмов, которые и так пострадали в ходе Гражданской войны и уже не обладали тем богатством, на которое рассчитывали власти.
Судьба церковных ценностей
Большинство драгоценных металлов, изъятых в ходе этой экспроприации, были потрачены не на покупку продовольствия, а наполнение стратегических запасов Советского государства. Более 80 % отобранного в храмах серебра «для голодающих Поволжья» ушло на Монетный двор, для чеканки нового советского серебряного рубля.
Надо отметить, что церковные ценности изымались не только в 1921-1922 годах, но и позже. Огромное количество произведений древнерусского искусства, разные художественные ценности, созданные или собранные в период Российской империи, вывозились из страны и продавались на зарубежных аукционах. Вырученная валюта шла на деятельность Народного комиссариата иностранных дел, закупку иностранного оборудования и проведение секретных операций по всему миру: от подкупа влиятельных европейских политиков до совершения политических убийств и терактов.
Отзвуки этих историй с распродажей дореволюционного движимого имущества и ценностей можно встретить в романе Ильи Ильфа и Евгения Петрова «12 стульев», написанном в 1927 году. Там подробно описаны аукционы по продаже экспроприированного имущества, ранее принадлежавшего дворянству или буржуазии.
В советском двухсерийном приключенческом художественном фильме «Корона Российской империи, или Снова неуловимые» белогвардейские заговорщики планируют кражу художественных ценностей, чтобы обвинить режим большевиков «в расхитительстве народного достояния». На самом деле большевики активно торговали не только «стульями из дворца», о чем рассказали Ильф и Петров, но и императорскими регалиями. Так, бриллианты с Большой императорской короны в 1919 году были проданы большевиками в Ирландию, и находились в Дублине до 1950 года, пока СССР не выкупил их обратно.
Широко известен факт продажи по инициативе наркома торговли А. И. Микояна картин из коллекции Эрмитажа (и других музеев) — предпринятый правительством СССР в 1929–1934 годах. Всего из залов и запасников музея было отобрано 2880 картин, 350 из которых — произведения значительной художественной ценности, а 59 — шедевры мирового значения. Доход от продаж составил не более одного процента от валового дохода страны и значимого влияния на ход индустриализации не оказал, нанеся при этом значительный ущерб национальному культурному достоянию и международной репутации СССР. На распродаже культурного достояния России нажились, в основном, немецкие антикварные фирмы, которые по дешевке все это скупали, а потом втридорога перепродавали. Остатки ««даров Микояна» конфисковали при Гитлере нацисты, продавали их на международных арт-рынках, а вырученная валюта пополняла казну Третьего рейха» , — отмечал исследователь проблемы перемещенных культурных ценностей А. Г. Мосякин.
Информация о торговле шедеврами оставалась в секрете до 4 ноября 1933 года, когда «Нью-Йорк Таймс» опубликовала заметку о покупке нескольких картин музеем Метрополитен. Эта история стала настолько известной, что о распродажах большевиками культурных ценностей было снято несколько художественных фильмов. В одном их них, кинокартине «Ниночка» 1939 года, играла знаменитая актриса Грета Гарбо.
По сценарию фильма в Париж прибывают посланцы Страны Советов, чтобы выгодно продать национализированные драгоценности, и на вырученные деньги купить оружие и продукты. Однако, вкусившие сладкую парижскую жизнь, они заранее готовы на все, лишь бы подольше пробыть здесь. Но, поскольку от посланцев ни слуху, ни духу, в Париж с чрезвычайной миссией выезжает несгибаемая революционерка Ниночка…
В целом, огромное количество церковных и светских ценностей были вывезены из СССР в 20-30-е годы. Собирателям на Западе достались венец российской императрицы, который она надевала на свадьбу, произведения Рембрандта, Боттичелли, Кранаха Старшего, Поля Сезанна, Винсента Ван Гога, Никола Пуссена и Эдгара Дега, а также иконы XV и XVI веков. Британский музей приобрел «Синайский кодекс», рукописный памятник, относящийся к IV веку, состоящий из Евангелий, обнаруженный на Синайском полуострове в Египте.
[1] Cвященномученик Михаил Чельцов. Воспоминания «смертника» о пережитом. https://azbyka.ru/otechnik/Mihail_Cheltsov/vospominanija-smertnika-o-perezhitom/8 [Дата обращения: 22.02.2022].
[2] Изъятие церковных ценностей. https://www.pravenc.ru/text/293919.html [Дата обращения: 22.02.2022].
Т (6)